Народ на Земле

Как-то я искал в Интернете материалы по археологии и обнаружил любопытный сайт. Вначале я подумал, что его автор Игорь Павлович Коломийцев решил сделать научно-популярную книгу с целью ознакомить публику с последними открытиями в мире археологии. Но оказалось, что автор намерен предложить читателям кучу своих собственных исторических гипотез. По мере прочтения данного “научного труда” моё мнение об его авторе падало всё ниже и ниже, пока, наконец, я не стал, относиться к его трудам примерно так же, как советский офицер во время войны должен был относиться к листовке, созданной в департаменте доктора Геббельса. Книга пока не выпущена в бумажном виде, и я заранее извиняюсь, если приведённые мной фрагменты книги будут оперативно изменены или удалены, хотя вряд ли автор захочет изменить свои идеи. Если же автор очистит свою книгу от искажений научных фактов и нелепых, оскорбительных измышлений о народах и напишет нормальную научную или научно-популярную работу, я буду это только приветствовать. Сомневаюсь, правда, что он это сделает. Пока же я просто скопировал некоторые фрагменты его книги и проанализировал их. Начну с эпиграфа к книге “Народ-невидимка”. Вот он.

Три этнических блока в течение длительного времени определяют культурную палитру Поволжья, три блока, создавших здесь многообразное единство экологически обусловленных хозяйственно-культурных типов. Их симбиотическая связь и, в то же время, разнообразие цивилизационных устремлений в немалой степени были предопределены направленностью Великого водного пути, теми возможностями, которые открывались и диктовались связующей ролью водной трассы. Эти три главных этнических массива — финно-угорский, тюркский и славянский. Иногда их слияние в бассейне Волги трактуется как относительно недавнее явление, результат исторических событий последнего полутысячелетия. Иногда, напротив, неправомерно преувеличиваются временные и территориальные параметры распространения той или иной этнической группы. Теперь возможно изложить здесь новые выводы о начальном этапе формирования нынешнего поволжского триединства.

Современная историческая наука ныне находится в состоянии некоторой растерянности и замешательства. Произошло крушение советской исторической науки, которая опиралась на марксистские фундаментальные основы теории исторического процесса. Сейчас идёт поиск новых фундаментальных основ познания истории. Утверждать, что этот поиск завершился, мы не можем. Поэтому, я бы сказал так, что современная историческая наука переживает время поиска, и в лучшем случае, она вошла в начальный период своего становления. Многое в ней напоминает то, что было на протяжении 1920-х – начала 1930-х годов прошлого века, когда происходило формирование советской исторической науки. Отличительной особенностью указанного времени и дня нынешнего является интенсивная публикация источников, не попавших дотоле в поле зрения специалистов. В этом расширении круга источников, вводимых в научный оборот, нельзя не видеть положительной работы, проделанной современными историками. Есть, конечно, и негативные моменты. К ним относятся попытки огульного отрицания достижений советской исторической науки, стремление подвергнуть ревизии труды советских историков, больше того – окарикатурить и оболгать историю русского народа, особенно советскую эпоху.

В начале 2000-х годов, в связи с работой над первым томом «Истории татар», я арабскими источниками о славянах в Поволжье активно занимался, ряд работ опубликовал на эту тему. А ведь впервые занялся я этим вопросом ещё в начале 60-х годов, тогда я предположил, что в Поволжье проживал значительный славянский массив, ещё задолго до того, как об этом археологи заговорили. В 1962 году в Москве на конференции, посвящённой арабским источникам о народах Европы, я сделал доклад о славянах Поволжья по данным Абу Мухаммада Ахмада ибн А‘сама ал-Куфи. Потом, правда, я долго к этой теме не возвращался, так как не было новых данных, не было археологических подтверждений моей гипотезе. И вот, когда они появились, благодаря работам Старостина, Матвеевой и Седова, я к этому сюжету вернулся.

Отношение к употреблению алкоголя было важным элементом общественной морали казаков. Поэтому он потреблялся во время проведения социально значимых мероприятий: во время общинных и семейных праздников, заключения различных договоров и т. д. Ценностные установки не позволяли пить алкогольные напитки в одиночестве и без надлежащего повода. Беспробудное пьянство читалось кощунством. Казачья среда отличалась тем, что сохраняла многие архаичные элементы ментальности и связанные с ними практики. Это касается и алкоголя. Ранние казаки чётко разделяли период войны, когда надо было воздерживаться от пития, и мирное время, когда пить было можно и нужно.