летописи

Летописи - исторические произведения XI-XVII вв., в которых повествование велось по годам. Рассказ о событиях каждого года в летописях обычно начинался словами: “в лето” — отсюда название — летопись. Слова “летопись” и “летописец” равнозначащи, но летописцем мог называться также и составитель такого произведения. Летописи — важнейшие исторические источники, самые значительные памятники общественной мысли и культуры Древней Руси. Обычно в летописи излагалась русская история от ее начала, иногда летописи открывались библейской историей и продолжались античной, византийской и русской. Летописи играли важную роль в идеологическом обосновании княжеской власти в Древней Руси и пропаганде единства русских земель. Летописи содержат значительный материал о происхождении восточных славян, о их государственной власти, о политических взаимоотношениях восточных славян между собой и с др. народами и странами.

Характерной чертой летописи является вера летописцев во вмешательство божественных сил. Новые летописи составлялись обычно как своды предшествующих летописей и различных материалов (исторических повестей, житий, посланий и пр.) и заключались записями о современных летописцу событиях. Литературные произведения вместе с тем использовались в летописях в качестве источников. Предания, былины, договоры, законодательные акты, документы княжеских и церковных архивов также вплетались летописцем в ткань повествования. Переписывая включаемые в летопись материалы, он стремился создать единое повествование, подчиняя его исторической концепции, соответствовавшей интересам того политического центра, где он писал (двор князя, канцелярия митрополита, епископа, монастыря, посадничья изба и т.п.). Однако наряду с официальной идеологией в летописях отображались взгляды их непосредственных составителей. Летописи свидетельствуют о высоком патриотическом сознании русского народа в XI-XVII вв. Составлению летописей придавалось большое значение, к ним обращались в политических спорах, при дипломатических переговорах. Мастерство исторического повествования достигло в них высокого совершенства. Списков летописей дошло не менее 1500. В их составе сохранились многие произведения древнерусской литературы: “Поучение” Владимира Мономаха, “Сказание о Мамаевом побоище”, “Хожение за три моря” Афанасия Никитина и др. Древние летописи XI-XII вв. сохранились только в позднейших списках. Древнейший список летописей с датой — краткий летописец Константинопольского патр. Никифора, дополненный русскими статьями до 1278, содержащийся в Новгородской кормчей 1280. Наиболее известный из ранних летописных сводов, дошедший до нашего времени, — “Повесть временных лет”. Ее создателем считают Нестора — монаха Печерского монастыря в Киеве, написавшего свой труд ок. 1113.

В Киеве в XII в. летописание велось в Киево-Печерском и Выдубицком Михайловском монастырях, а также при княжеском дворе. Галицко-волынское летописание в XII в. сосредоточивается при дворах галицко-волынских князей и епископов. Южнорусское летописание сохранилось в Ипатьевской летописи, которая состоит из “Повести временных лет”, продолженной в основном киевскими известиями (кончая 1200), и Галицко-Волынской летописи (кончая 1289-92). Во Владимиро-Суздальской земле главными центрами летописания были Владимир, Суздаль, Ростов и Переяславль. Памятником этого летописания является Лаврентьевская летопись, которая начинается “Повестью временных лет”, продолженной владимиро-суздальскими известиями до 1305, а также Летописец Переяславля-Суздальского (изд. 1851) и Радзивилловская летопись, украшенная большим количеством рисунков. Большое развитие получило летописание в Новгороде при дворе архиепископа, при монастырях и церквах.

Монголо-татарское нашествие вызвало временный упадок летописания. В XIV-XV вв. оно вновь развивается. Крупнейшими центрами летописания являлись Новгород, Псков, Ростов, Тверь, Москва. В летописных сводах отражались гл. образом события местного значения (рождение и смерть князей, выборы посадников и тысяцких в Новгороде и Пскове, военные походы, битвы и т.д.), церковные (поставление и смерть епископов, игуменов монастырей, постройка церквей и пр.), неурожай и голод, эпидемии, примечательные явления природы и др. События, выходящие за пределы местных интересов, отражены в таких летописях слабо. Новгородское летописание XII-XV вв. наиболее полно представлено Новгородской Первой летописью старшего и младшего изводов. Старший, или более ранний, извод сохранился в единственном Синодальном пергаменном (харатейном) списке XIII-XIV вв.; младший извод дошел в списках XV в. В Пскове летописание было связано с посадниками и государственной канцелярией при соборе Троицы. В Твери летописание развивалось при дворе тверских князей и епископов. Представление о нем дают Тверской сборник и Рогожский летописец. В Ростове летописание велось при дворе епископов, и летописи, созданные в Ростове, отражены в ряде сводов, в т.ч. в Ермолинской летописи к. XV в.

Новые явления в летописании отмечаются в XV в., когда складывалось Русское государство с центром в Москве. Политика московских вел. князей нашла свое отражение в общерусских летописных сводах. О первом московском общерусском своде дают представление Троицкая летопись н. XV в. (исчезла при пожаре 1812) и Симеоновская летопись в списке XVI в. Троицкая летопись кончается 1409. Для составления ее были привлечены разнообразные источники: новгородские, тверские, псковские, смоленские и др. Происхождение и политическая направленность этой летописи подчеркиваются преобладанием московских известий и общей благоприятной оценкой деятельности московских князей и митрополитов. Общерусским летописным сводом, составленным в Смоленске в к. XV в., была т.н. Летопись Авраамки; др. сводом является Суздальская летопись (к. XV в.).

Летописный свод, основанный на богатой новгородской письменности, “Софийский временник”, появился в Новгороде. Большой летописный свод появился в Москве в к. XV — н. XVI вв. Особенно известна Воскресенская летопись, кончающаяся на 1541 (составление осн. части летописи относится к 1534-37). В нее включено много официальных записей. Такие же официальные записи вошли в обширную Львовскую летопись, включившую в свой состав “Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича”, до 1560. При дворе Ивана Грозного в 1540-60-х был создан Лицевой летописный свод, т.е. летопись, включающая рисунки, соответствующие тексту. Первые 3 тома Лицевого свода посвящены всемирной истории (составленной на основании “Хронографа” и др. произведений), следующие 7 томов — русской истории с 1114 по 1567. Последний том Лицевого свода, посвященный царствованию Ивана Грозного, получил название “Царственной книги”. Текст Лицевого свода основан на более ранней — Никоновской летописи, представлявшей огромную компиляцию из разнообразных летописных известий, повестей, житий и пр. В XVI в. летописание продолжало развиваться не только в Москве, но и в др. городах. Наиболее известна Вологодско-Пермская летопись. Летописи велись также в Новгороде и Пскове, в Печерском монастыре под Псковом. В XVI в. появились и новые виды исторического повествования, уже отходящие от летописной формы, — “Книга степенная царского родословия” и “История о Казанском царстве”.

В XVII в. происходило постепенное отмирание летописной формы повествования. В это время появились местные летописи, из которых наиболее интересны Сибирские летописи. Начало их составления относится к 1-й пол. XVII в. Из них более известны Строгановская летопись и Есиповская летопись. В к. XVII в. тобольским сыном боярским С.У. Ремезовым была составлена “История Сибирская”. В XVII в. летописные известия включаются в состав степенных книг и хронографов. Слово “летопись” продолжает употребляться по традиции даже для таких произведений, которые слабо напоминают Летописи прежнего времени. Таким является Новый летописец, повествующий о событиях к. XVI — н. XVII вв. (польско-шведская интервенция и крестьянская война), и “Летопись о многих мятежах”.

М.Н. Тихомиров

Максим Жих. Два автора Повести временных лет и проблема объёма летописной работы Нестора

вс, 11/03/2019 - 18:57 -- Администратор

В разных списках Повести временных лет (далее – ПВЛ) место её создания и имя автора указаны различно. В Лаврентьевской летописи в начале ПВЛ ничего не говорится о её авторе. Зато в неполной статье под 6618 (1110) годом, которой здесь заканчивается ПВЛ, в конце имеется запись, указывающая, что автором данного «летописца» является игумен Выдубицкого монастыря святого Михаила Сильвестр, и закончена им работа над ПВЛ в 6624 (1116 г.). В Ипатьевской летописи данной записи нет (и само повествование в статье 6618 г. там не обрывается на соответствующем месте, а продолжается дальше), зато здесь авторство ПВЛ обозначено в самом её начале и автором назван монах другого монастыря, Печерского, причём в Хлебниковском списке указано и его имя – Нестор. Кроме того, текст ПВЛ, представленный в Ипатьевской летописи, имеет ряд отличий от того, который читается в Лаврентьевской летописи. Учёные давно заметили данное противотечение и связанный с ним комплекс источниковедческих и исторических проблем и попытались разрешить его, установив место, время, обстоятельства создания и авторство (или хотя бы какой-то конкретизированный общеисторический портрет автора) оригинальной ПВЛ, признаки её последующих редакций и переработок и возможные сведения о личностях редакторов. Выводы при этом у них получились не просто разные, но взаимоисключающие.

Максим Жих. О соотношении «Новгородской» и «Ладожской» версий сказания о призвании варягов в начальном русском летописании

чт, 06/21/2018 - 01:52 -- Администратор

В летописях, наиболее авторитетных с точки зрения отражения в них начальных этапов русского летописания, Сказание о призвании варягов содержит существенное разночтение: если в том, что Трувор сел в Изборске, а Синеус стал князем белоозерским они едины, то в вопросе определения города, в котором вокняжился старший из варяжских братьев, Рюрик, решительно расходятся. Во всех списках Новгородской первой летописи младшего извода (НПЛ) городом, в котором обосновался Рюрик по своем приходе к словенам, назван Новгород. Вариант Повести временных лет (ПВЛ), отражённый в воспроизводящих общий протограф Лаврентьевской и утраченной Троицкой летописях, содержит пропуск названия города, в котором стал княжить Рюрик. Видимо, их общий источник в соответствующем месте был повреждён или содержал какой-то дефект. В близких между собой и отражающих общую традицию Ипатьевском и Хлебниковском, а равно в Радзивиловском и Московско-Академическом вариантах ПВЛ городом, в котором сел Рюрик, прибыв в землю словен, названа Ладога. В них же имеется пассаж, отсутствующий как в НПЛ, так и в редакциях ПВЛ по Лаврентьевскому и Троицкому спискам, рассказывающий о том, как после смерти Синеуса и Трувора, Рюрик из Ладоги перебрался к Ильменю, где основал Новгород. Исследователи давно заметили данное противоречие и попытались разрешить его как на уровне текстологическом (какой вариант, «ладожский» или «новгородский», в летописании появился раньше, а какой позже), так и собственно историческим (какой город, Ладога или Новгород, может претендовать на статус «первой столицы» северной группы восточных славян). Выводы при этом у них получились не просто разные, но взаимоисключающие. При этом, со времён Карамзина и до настоящего времени разрешить новгородско-ладожскую дилемму начального летописания учёные пытались на основе ограниченного круга летописных списков без серьёзных попыток его расширения, что с неизбежностью заводило дискуссию в тупик и приводило к бесконечному повторению одних и тех же аргументов. В нашей работе сделана попытка выйти из указанного тупика и расширить круг источников, способных прояснить новгородско-ладожскую дилемму. Фронтальное рассмотрение всех вариантов варяжской легенды из летописей, опубликованных в рамках ПСРЛ, позволило выявить уникальный в текстовом отношении вариант сказания о призвании варягов, читающийся во Владимирском летописце и в Львовской летописи, демонстрирующий неповторимое сочетание текстологических признаков. Оба памятника уникальны тем, что: (1) городом, в котором садится Рюрик в них назван Новгород (как в НПЛ), но (2) при этом приводят с собой варяжские браться «всю русь» (как во всех древнейших списках ПВЛ). Ни в одной другой летописи, изданной в ПСРЛ, такого сочетания нет, при этом текст варяжской легенды в этих летописях (особенно во Владимирском летописце) полностью соответствует варианту Лаврентьевской летописи. Эти обстоятельства позволяет утверждать, что именно в данных летописях сохранилось чтение протографа (или его источника) Лаврентьевского и Троицкого списков, и по ним оно может быть надёжно восстановлено как «старѣишии Рюрикъ сѣде в Новѣгороде». В последующих переизданиях первого тома ПСРЛ (Лаврентьевская летопись) конъектуру «сѣде в Новѣгороде» следует дополнить примечанием с указанием соответствующих чтений Львовской летописи и Владимирского летописца. Текстологический анализ Сказания о призвании варягов в НПЛ и древнейших списках ПВЛ также свидетельствует о том, что исходным в летописях был «новгородский» вариант вокняжения Рюрика. Именно он читался в древнейшей известной нам редакции ПВЛ (представленной полнее всего в Лаврентьевской летописи) и в предшествующем ПВЛ условном «Начальном» своде (как бы его ни понимать), вариант записи которого сохранила НПЛ. «Ладожская» версия появляется только на этапе создания более поздней редакции ПВЛ, представленной в Ипатьевской летописи, и, видимо, связана с неизвестным нам по имени летописцем, который рассказывает о своём посещении Ладоги. С точки зрения соответствия историческим реалиям середины IX в. предпочтение также должно быть отдано «новгородской» версии событий. Ладога, бывшая в то время полиэтничной неукреплённой торговой факторией, находившейся под политическим контролем славянской Любшанской крепости (укреплённое поселение всегда политически господствует над неукреплённым), никак не могла быть «столицей» земли словен и их соседей. Резиденцией Рюрика (или его исторического прототипа) стало Новгородское городище, расположенное в центре словенской земли, где археологически фиксируется яркая варяжская дружинная культура, связанная с циркумбалтийским регионом. Именно оно и фигурирует в летописной традиции о событиях второй половины IX в. как «Новгород». Бытующие историографические мифы о Ладоге как «первой столице Руси» не имеют под собой никаких оснований. Версия о «столице» Рюрика в Ладоге, не отражая исторических реалий времён «призвания варягов», скорее всего, возникла в XI-XII вв. в ходе политической борьбы между городскими вечевыми общинами Новгорода и его пригорода Ладоги, отражая стремление ладожан к высвобождению из-под власти Новгорода. Формирование соответствующей исторической памяти, в которой Ладога мыслилась как «столица», как независимый в прошлом город, к тому же «старейший» по отношению к Новгороду, должно было помочь ладожанам добиться независимости для своего города в настоящем.

Максим Жих. Псковские кривичи

ср, 04/04/2018 - 20:56 -- Администратор

В статье рассматривается проблема славянского расселения в Псковской земле и принадлежность древнейших славян региона к славянскому этнополитическому объединению кривичей.

Андрей Карпенко. Приложение к статье "О генеалогических преданиях Иоакимовской летописи В.Н. Татищева"

вт, 12/26/2017 - 19:36 -- Администратор

В.Н. Татищев по праву считается Геородотом Русской истории, но так было не всегда. Известно, что он писал свою историю около тридцати лет, но при его жизни ничего так и не было издано. Первый том его «Истории Российской» увидел свет лишь спустя восемнадцать лет после смерти автора, когда у России уже был целый ряд своих профессиональных историков, а у императрицы даже свой придворный историограф – князь М.М. Щербатов. За последующие два столетия произошли карамзинская и пушкинская реформы русского языка, в 1918 году изменился гражданский шрифт, а переиздание его труда всё не осуществлялось и не осуществлялось. Это зачастую приводило к не совсем верному его цитированию, пример чему мы уже ранее приводили. В 1960-е гг. «История Российская» наконец была переиздана, переиздавалась она и в современной России, что нашло своё отражение и на просторах интернета. И советское и российское издания и интернетиздание, по сути, однотипны и в основном мало чем отличаются друг от друга, но если в языке ещё есть какое-то не слишком значительное различие, то смысл текста они передают все в целом одинаково.

Максим Жих. Дулебы и авары в Повести временных лет: славянский эпос или книжная конструкция?

пт, 02/12/2016 - 18:15 -- Администратор

В Повести временных лет сохранился рассказ о противостоянии кочевников-аваров и славян дулебов. По мнению некоторых учёных он имеет книжное - византийское, западнославянское или южнославянское -  происхождение. В статье делается вывод, что перед нами одно из народных славянских преданий, относящееся к циклу о борьбе с врагами-кочевниками, попавшее в летопись. Наиболее вероятно, что оно представляло собой фрагмент эпоса волынских дулебов. Его книжное происхождение или попадание на Русь какого-то паннонского/западнославянского предания о дулебах остаётся не доказанным.

Максим Жих. Славянская знать догосударственной эпохи по данным начального летописания

пт, 10/02/2015 - 18:15 -- Администратор

Летописи рисуют трехступенчатую структуру восточнославянского общества предгосударственной эпохи: народное собрание/народное войско, знать/совет знати и княжеская власть, типичную для эпохи «военной демократии». Совет знати осуществлял наряду с князем оперативное управление делами славянских этнополитческих союзов и решал важные вопросы в перерывах между народными собраниями, а на позднем этапе старцы градские стали связующим звеном между князем и его дружиной (боярами) с одной стороны и народом – с другой. Данных о том, что восточнославянская знать носила преимущественно дружинно-служилый характер источники не содержат.

Максим Жих. О соотношении летописных «кривичей» и «полочан»

чт, 09/04/2014 - 22:48 -- Администратор

В статье рассматривается проблема соотношения летописных «кривичей» и «полочан». Одни летописные тексты «отдают» верховья Западной Двины кривичам, а другие – полочанам. Исследователи давно заметили это противоречие и попытались прояснить его. Выводы при этом у них получились не просто разные, но нередко взаимоисключающие. Рассмотрев источники и проанализировав историографию, автор приходит к выводу, что кривичи представляли собой особую этнокультурную славянскую общность, расселившуюся на огромной территории и вследствие этого, не имевшую, по-видимому, прочного политического единства. Полоцкая группа кривичей имела своё особое название, полочане, произошедшее от реки Полоты, по берегам которой они расселились. Политические объединения верхнеднепровских и двинских кривичей (полочан) жили, по имеющимся данным, своей независимой политической жизнью.

Подписка на RSS - летописи