В рецензии рассматривается книга известного петербургского историка Ю.В. Кривошеева, посвящённая русско-монгольским отношениям и эволюции русской средневековой государственности.
В статье анализируются данные о славянских этнополитических объединениях, существовавших на Волыни в VI-X вв.: дулебах, волынянах, червянах и т.д. Особое внимание уделено рассмотрению известий арабского автора ал-Мас‘уди о существовавшем на Волыни и в сопредельных землях славянском этнополитическом союзе В.линана, возглавляемом князем Маджком, которые сопоставляются с рассказом «Баварского географа» о славянском королевстве Сериваны, откуда происходят славянские народы.
Первоначально в условиях северокавказского фронтира во взаимодействие вступали казачьи и северокавказские общины без первобытности. В условиях фронтира, в том числе и на Северном Кавказе в период Кавказской войны, основные «фронтирные идентичности» и культурная общность зоны фронтира прежде всего основывается на воинских мужских сообществах (более или менее трансформированных мужских союзах) воюющих друг с другом сторон. Воины противники есть основные акторы культурного взаимодействия. В отличии от мирных жителей и пр. Отчасти сходная ситуация сохраняется и теперь, но вместо общин без первобытности, важными взаимодействующими группами являются лиминальные мужские субкультуры.
Труды великих военачальников и теоретиков военного дела любят сравнивать. В том числе и тогда, когда они относятся к разным странам и эпохам. В России иногда сопоставляют «Науку побеждать» А.В. Суворова и «Искусство войны» Сунь-цзы. Что весьма интересно и небесполезно.
Менталитет жителей Кубани – Краснодарского края, является предметом частых разговоров и мифологических спекуляций разной направленности. Удивительно, но лишь недавно стали появляться достаточно взвешенные публикации. Начнём рассмотрение с кубанского казачества, представители которого первыми стали называться кубанцами, и которые были в регионе с начала его массового заселения восточными славянами и существуют и по сей день. Вот как пишет о кубанском менталитете Семён Резниченко: «Кубанскость – это промежуточность и незаконченность. Стабильная промежуточность и незаконченность. Этим кубанцы близки к украинцам. Которые так же находились в таком состоянии веками. Однако украинцы предпочли самостийность, а кубанцы – слияние с русскими. Однако слияние не полное, на уровне субэтноса с заметной спецификой. Во многом заключающейся в не полностью исчезнувших фрагментах украинскости. Был проект и отдельного кубанского народа, сочетавшего русскость и украинскость. Но и в этот проект почти никто по-настоящему не вложился. То же характерное стремление к свободе и самодостаточности, но обязательно под «зонтиком» империи. При схожем отношении к местной и региональной власти. Обязательное присутствие в своём мире необходимого вышестоящего чужого. Для кубанского менталитета характерны индивидуализм, инструментализм, консерватизм и ограниченность.
Затронутые в отрывке историософские проблемы актуальны для самых разных стран мира. Но для России – особенно! Великий русский поэт Николай Клюев не даром называл Россию «Белой Индией». И в этом ёмком определении есть глубокая правота. Особенно если касаться не абстрактных философских категорий, но отдельных особенностей социального устройства и ментальности русских. Которые исторически характеризовались разнообразием, изменчивостью и непостоянством. Разнообразие и изменчивость, индивидуальные и групповые различия действительно роднят Россию с Индией. Недавно незыблемое и могучее вдруг рассыпалось в пыль и возникало совершенно новое. Внешне совершенно иное, но которое оставалось родственным прежнему глубинной скрытой сущностью…
Готский историк VI в. Иордан в своём повествовании об истории готов сообщает, что на пути с Балтийских берегов к Чёрному морю они заняли некую землю Oium и победили «племя» (gens) спалов/Spali. Это название логично сопоставлять со славянским «исполин» (праслав. *jьspolinъ/ *spolinъ). Спалов Иордана можно отождествить с волынскими славянами, которым принадлежали памятники зубрецкой (волыно-подольской) группы пшеворской культуры. Война с ними была осмыслена в готской эпической традиции как борьба с народом древних великанов.
Фёдор Андреевич Щербина, один из основателей российской бюджетной статистики, историк и политический деятель – безусловно, один из символов Кубани. Ему, например, установлен памятник в центре Краснодара. Однако после «украинских событий» двух последних лет в том интересе, который окружал фигуру учёного и политика в постсоветский период, появились нотки некоторой подозрительности. Дело в том, что Ф.А. Щербина, безусловно, был не чужд украинофильства. Взять хотя бы его сотрудничество с С.В. Петлюрой, который помогал ему в исторический исследованиях, ил поэма «Петро-кубанец», где Щербина писал о кровном родстве кубанских казаков и галичан, работа в украинских учебных заведениях в эмиграции. Однако украинофильство украинофильству рознь. Под эту дефиницию подпадали совершенно непохожие друг на друга люди. И было бы совершенно ненаучным судить о мировоззрении Ф.А. Щербины по аналогии с другими, будь то С.В. Петлюра, Т.Г. Шевченко, и уж тем более сторонники украинского интегрального национализма.
Почему гибли и гибнут народы и цивилизации? Люди наблюдали такие ситуации из тысячелетия в тысячелетие. И накопили массу объяснений: рациональных, мистических, моралистических и пр.
Серьёзная проблема современной исторической науки – всё большее внутреннее дробление. Историческая политика всё более дистанцируется от фактов и дрейфует в сторону мифологии, то же самое происходит с различными теоретическими построениями. Одновременно источниковедение, работа с фактами всё более эмансипируется от теории. И всё вместе всё более отрывается от действующей системы образования, всё хуже и всё более тенденциозно доводится до населения через СМИ. Внутреннее расслоение, атомизация, сверхспециализация характерны для всех сфер современного постмодернисткого общества. И процесс этот, особенно на фоне общего падения образовательного и интеллектуального уровня, весьма опасен. По этой, а также по многим другим причинам, интеллигенция как даже условно единое явление исчезла. Постепенно исчезают и распадаются уже и профессиональные сообщества гуманитариев. Не говоря уже о материальном и социально – ценностном вопросе. Это тема для отдельного разговора.
