Игорь Васильев. Эволюция украинской идентичности

сб, 01/17/2015 - 18:50 -- Администратор

Игорь Васильев. Эволюция украинской идентичности

Приступая к рассказу о достаточно причудливой этнической истории украинцев, надо сказать несколько слов о структуре этничности. Которая состоит из базиса и надстройки. Базис – это культура, язык, традиции, определённые психобиологические характеристики. Надстройкой является национальная идентичность, выраженная в самосознании и самоназвании. По отдельности базис или надстройка самостоятельным этносом не является.

Так же необходимо иметь в виду специфику соотношения базиса и надстройки этничности у восточных славян. Родной язык и культура, происхождение не подразумевает автоматически строго определённую идентичность. Возьмём многочисленных русских на Кубани, на Дону и на Донбассе, имеющих малороссийские корни. Либо «украинизированных» русских в Киеве в наше время. Идентичность восточных славян тесно связанна с актуальной социально-экономической и политической идентичностями. (Казачество на Дону и Кубани, работа в промышленности на Донбассе, принадлежность к украинской самоорганизации на Галичине). Надо помнить и этнизированность социальных и политических идентичностей. Возможно, зазор между базисом и надстройкой у восточных славян связан с частыми миграциями и изменениями в образе жизни.

При этом необходимо помнить, что раз сложившиеся идентичности восточных славян могут быть весьма устойчивы. Так, не удалось привить украинскую идентичность вместо русской на Дону, Кубани и Донбассе в период т.н. «украинизации». Не удалось привить советскую украинскую идентичность вместо националистической в Галичине. Держится русинская идентичность в Закарпатье.

В любом случае вопрос нуждается в дальнейшей проработке.

Так же надо иметь в виду, что кроме научной типологии имеет место ещё и феноменология. И кроме явлений, чётко соответствующих дефинициям «этнос», «субэтнос», «язык» «диалект» имеет место немало переходных явлений. Особенно в конкретные исторические периоды.

Согласно современным выводам науки, древнерусская народность окончательно сформировалась в XIII – XIV веках. Но в XV столетии окончательно оформилась её политическое разделение.

А в XVI столетии начала формироваться надстройка этнической общности, которая теперь называется украинцами. Это выразилось в борьбе за сохранение православной веры от поглощения католицизмом и появлении на Днепре вольного запорожского казачества. Тогда потомки населения Древней Руси на территории нынешней Украины называли себя «русины», «руськи», «православные».

Примечательно, что начало формирования особой идентичности части восточных славян сопровождалось активной христианизацией села и народной культуры в целом. Например, постепенно, наряду с древними космогоническими, появляются православные колядки и щедровки, рождественский обычай «ношения звезды». Источником этих традиций у «руських» и «козаков» нередко были учащиеся бурсы и монахи Киево-Печёрского монастыря. Распространение православия в «народной толще», как и у русских, способствовало процессу этнической консолидации.

Антипольская национально-освободительная война середины XVII привела к утверждению первой массовой украинской идентичности – «козаков». Идентичность эта не могла быть полностью этнической. «Козак» был носителем определённого социального статуса, был так или иначе причастен военному делу и был прежде всего мужчиной. Что, однако, не мешало иностранным путешественникам называть территорию по берегам Днепра «страной козаков».

Трудности, с которыми столкнулось гетманство козаков, привели к воссоединению с единоверным и этнически очень близким Московским царством. Которое, однако, отличалось существенными отличиями в образе жизни и политических традициях. Находясь в союзе с Россией, козаки откровенно хотели сохранить у себя порядки поздней Речи Посполитой, которые и до сего дня определяют украинскую политическую традицию (в отличие от той же Польши). Такая ситуация привела к тому, что козаки конфликтовали и с московитами, и с поляками, и друг с другом. Но в результате уже в начале XVIII попытка гетмана Мазепы отделиться от России не получила поддержки населения. Почему? Потому, что «москаль пришёл – порядок навёл». Несмотря на все издержки, включение в состав России дало украинцам мир и законность. Представители самых разных социальных слоёв получили защиту как от иноземных агрессоров, так и от многочисленных особо буйных соотечественников. Появилась масса возможностей для хозяйственной деятельности, для освоения новых земель.

В тот же период распространяется новая идентичность – «малороссы». Идентичность скорее не этническая, а территориальная, подразумевающая нахождение в составе Российского государства, верность ему и русскому делу. Однако если идентичность «козак» была массовой и популярной, то «малоросс» скорее был термином для официальной переписки, самоназванием элиты и интеллектуалов, письменных текстов. Поэтому активно бытовали и другие идентичности. Например, «козак» обозначало принадлежность к определённому земледельческому сословию, на Кубани она стали называться «казаками» (официально «войсковыми казаками» в отличии от «малороссийских козаков»). Для украинцев была весьма актуальна местная идентичность по населённому пункту или группе селений. Русские называли украинцев «хохлами», и сами себя они тоже. Прежде всего – на территориях смешанного расселения. Быть хохлом значило иметь соответствующую этноязыковую специфику, осознавать своё отличие от «кацапов», «москалей» (русских) и «литвинов» (белорусов), не принадлежать к высшим и образованным слоям, которые были малороссами. Однако такая идентичность была начисто лишена политической окраски и украинские активисты ею гнушались.

Элементы «малороссийской» идентичности среди «хохлов», «козаков» и «казаков» были представлены представлением о единстве веры с «кацапами» и «литвинами» и искренним почитанием русского царя.

Слово «хохол» уцелело как просторечное название украинца (например, «пацанское погоняло» Хохол), а также как составные части самоназваний местных групп украинцев в России (мы – кубанские хохлы).

Примечательно, но идентичность «малоросс» тоже дожила до нашего времени. Собственно, «малороссами» называет себя небольшая группа пророссийских интеллигентов. «Обычные» малороссы называют себя украинцами. Но при этом не отделяют себя от русских. «Русские и украинцы – один народ» – говорят они. Таких малороссов немало на Донбассе.

Этническое пробуждение славянства и Восточной Европы в целом конца XVIII – начала XIX дошло до украинцев во второй четверти XIX столетия. Однако первоначально «громады» украинофилов, из которых вышло множество самых значительных учёных-гуманитариев, таких, как Н.И. Костомаров, не были настроены однозначно антирусски и сепаратистки. Их радикализация произошла уже в последней четверти XIX, после принятия ряда «антиукраинских» цензурных и языковых указов и установления связи с австро-венгерскими «народовцами». Примечательно, что часть «украинофилов» из Киева отделилась от «русофобов» и стала русскими националистами!

Украинские националисты долгое время оставались замкнутой культурно-политической субкультурой, представители других народов часто больше сочувствовали «украинству» чем собственные «народные массы».

По моему мнению, в XVII – XIX веках украинцы балансировали на тонкой грани между субэтносом высшего уровня и отдельным этносом. С субэтносом высшего уровня украинцев того периода сближает отсутствие в среде элиты консенсуса по вопросу «мы – отдельный народ или нет». С отдельным этносом – большая численность, значительная этнокультурная и языковая специфика, достаточно развитая «бытовое» самосознание.

В XX столетии значительная часть украинцев стала отдельным этносом со всеми атрибутами. Однако это касается отнюдь не всех тех (!), кто значился украинцем в советских паспортах.

Резкий взлёт этнизации украинцев (выразившаяся в самоназвании «украинцы» и в украинском самосознании) приходится на конец XIX - первую XX веков. Первоначально произошёл резкий взлёт украинского политического сознания на Западе, на территории Австро-Венгрии. Политическое движение местных восточных славян (русинов) разделилось на «русофилов» («святоюрцев») и «народовцев», сторонников украинской идентичности. Оба движения были весьма сильны, активно поддерживали и реализовывали насущные чаяния своего электората, такие, как развитие сельского хозяйства. Однако власти Австро- Венгрии однозначно поддержали украинцев, которым к тому же постоянно приезжали единомышленники из России. Не менее активно шёл и обратных отток русофилов. Украинофилы под патронажем властей создали настоящую инфраструктуру национальной жизни: украинские школы, газеты, банки, сельхозкооперативы, спортивные общества, научные организации и пр. Это позволило в период Первой Мировой войны выступить уже вооруженной силой на стороне Австро-Венгрии. Это сопровождалось жесточайшими репрессия против русофилов.

Поспособствовали дальнейшему развитию агрессивного украинизма на Западе Украины и поляки в межвоенный период. Они поддерживали украинскую идентичность, её образовательную и другую инфраструктуру в пику советскому влиянию. И одновременно боролись с политическим сепаратизмом, по большому счёту стимулируя его развития.

Примерно так же поступила и советская власть. Она оказалась так же лояльной к идентичности и её инфраструктуре, но радикально настроили местных восточных славян против всего русского коллективизацией и репрессиями. А пришедшие в свою очередь гитлеровцы в целом активно поддержали украинских националистов, хотя и пытались их сдерживать и ограничивать. Установившаяся потом советская власть долгое время жестко боролась с националистическим подпольем. Но по инициативе Хрущёва были достигнуты определённые договорённости, «бандеровцы», отказавшись от активной борьбы, постепенно легализовались. Так оформилась западноукраинская националистическая идентичность.

В советской Украине так же произошёл резкий взлёт украинскости, хотя её радикально-националистический сегмент, в отличии от Запада, долгое время ограничивался весьма узким кругом. Этому было две основных причины. Первая - «общая» советская политика поощрения невеликорусских этносов, выразившаяся в коренизации и других явлениях. Вторая – восточные украинские националисты были весьма и весьма левых политических взглядов. Значительная часть их просто-напросто примкнула к коммунистам. В то время как русская / «общерусская» идентичность имела на Украине ярко выраженный антикоммунистический характер. Просоветские русские/прорусские были слабо представлены к западу от Харькова и Донбасса, где их было много. Русскоязычный Киев был настроен достаточно антисоветски, а в начале XX века на Волыни был весьма популярен Союз Русского Народа.

Таким образом появилась УССР и идентичность «советских украинцев», отдельная от русских, но не враждебная / ограниченно враждебная русским. Она была создана путём отчасти искусственного объединения левых украинских националистов с малороссами и «хохлами» на основе повышения «украинскости» последних и принятия всеми группами коммунистической идеологии. И советская украинскость до конца оставалась внутренне противоречивой.

Известный теоретик украинского национализма Д.И. Донцов делил украинцев на собственно «свидомых украинцев», малороссов и хохлов. Причём полноценными украинцами он считал лишь «свидомых». Эта схема страдает явной политической ангажированностью, но ей нельзя отказать в весьма высокой точности наблюдения. Такая ситуация в целом характерна для субэтносов высокого уровня, когда носители ярко выраженного национального самосознания соседствовали с теми, у кого оно было выражено минимально или вовсе не выражено.

Так кто же такие украинцы? Целесообразно выделить украинцев «в узком смысле» и украинцев «в широком смысле». Украинцы в узком смысле – это относительно позднее явление XIX – XXI веков. В XIX украинцами в узком смысле были в основном относительно небольшое число политических и культурных активистов, в XX появилась массовая украинская идентичность, с одной стороны, связанная с националистически западноукраинским, а с другой – с социалистическими политическими дискурсами. Для XXI весьма характерно сильное распространение западноукраинской националистической, праволиберальной и просто ультраправой трактовки украинства. Левая социалистическая идентичность, так способствовавшая становлению украинского народа, была радикально «деукраинизированна». Другая специфика нынешнего времени – достаточно массовое пополнение рядов украинцев представителями других народов, в том числе совсем неславянских, через политическую ассоциацию себя с украинским государством. Подобная полиэтничность наблюдалась и в дореволюционной субкультуре украинофилов, но масштабы не сопоставимы.

Украинцы «в широком смысле» прослеживаются уже с XVI столетия. Это – этноязыковой базис, объединяющий в себе несколько надстроек – идентичностей. Это и русины, и православные, и козаки, и малороссы, и украинцы, советские и западные.

Специфическая ситуация на Кубани, на многих территориях центрального Черноземья украинцев «в широком смысле» там было немало. А вот украинцев «в узком смысле», носителей осознанной украинской идентичности было и теперь остаётся весьма немного. Активных украинских националистов гораздо больше в Москве или в Сибири, чем на Кубани.

При этом надо иметь в виду, что идентичности украинцев в широком смысле в широком смысле не сменяли друг друга жестко и схематично. Они скорее соседствовали и наслаивались друг на друга, занимали разные региональные ниши. И к настоящему времени в том или ином виде продолжают существовать почти все когда-либо имевшие место украинские идентичности. Украинцы – это этноязыковой базис с целым букетом надстроек.

Самая древняя – православные русины, резко этнизировалась и фактически превратилась в отдельных народ, сохраняются те же козаки, которые были политически ассимилированы более актуальными политическими течениями. Религиозная идентичность современных украинцев крайне мозаична: это и православные разных иерархий, и униаты, и активные и политизированные протестанты. Итогом постсоветского развития стала сильная эрозия советской украинской идентичности, которая во многом распалась на первоначальные составляющие: кто-то ощутил себя украинским националистом, а кто-то вновь малороссом (частью триединого русского народа) или прямо русским. Очень сильно укрепилась и расширилась через многочисленных эпигонов западноукраинская националистическая идентичность. А восточная версия украинского национализма радикально трансформировалась и из левой стала ультраправой по европейскому образцу (футбольные фанаты, «Белый молот», батальон «Азов»). Нередко эти люди достаточно далеки от собственно «украинства», но тяготеют к международной правой субкультуре.

В настоящее время, начиная с 2015 года весьма вероятна «зачистка» всей этой цветущей сложности. Вероятно, предполагается оставить один вид украинской идентичности – украинский националистический, а все остальные ликвидировать либо «вытолкнуть» в русскую идентичность. Украинцев «в широком смысле» планируется сузить до «украинцев в узком смысле».

При этом нельзя сбрасывать со счетов сильнейшие мировоззренческие противоречия между националистами – «почвенниками», ориентирующимися на западноукраинскую модель, украинскую этнокультурную и языковую среду, униатство либо православие. Традиционные семейные ценности, коллективизм, авторитаризм, идеализацию села. При этом украинские либералы либо ультраправые ориентированы нередко на светскость, протестантизм либо язычество, их мировоззрение подчёркнуто урбанистично. При этом либералы порой весьма радикальны, отстаивают принципы максимального индивидуализма, феминизма, ЛГБТ – движения. Что ссорит их с теми же городскими ультраправыми центра и востока Украины.

Приведённое мною деление весьма схематично и не отражает бесчисленного количества мировоззренческих нюансов, характерных для украинцев. Однако нельзя не признать точными характеристику Елена Чудиновой, которая отмечает, что нынешняя Украина не знает, какой ею быть: патриархально – старомодной или либертарианской. Потому носителей нынешней украинской национальной идентичности объединяет вражда к России и циничные прагматики из числа политиков и олигархов. Иначе в Украине возможны весьма жесткие конфликты «западников» и «украинофилов», помноженные на региональные и другие противоречия.