Константин Анисимов. Новая книга о князе Само и проблемы ранней славянской истории. Рецензия на книгу: Жих М.И. Славянский правитель Само и его “держава” (629–658). Источники, локализация, социально-политическая организация, историческое значение. СПб., 2019. 148 с.
Новая работа санкт-петербургского исследователя М.И. Жиха Славянский правитель Само и его “держава” (623-658). Источники, локализация, социально-политическая организация, историческое значение. СПб., 2019 – небольшая по объему, но крайне интересная и полезная книга.
В Предисловии представлен добротный обзор историографии по проблеме, а в приложениях предлагаются все имеющиеся письменные источники о Само, в том числе впервые переведенные автором на русский язык. Работа в своей основе разделена на несколько частей:
1. Источниковедческий обзор;
2. Рассмотрение теорий происхождения главного героя;
3. Анализ социально-политического устройства и исторической географии «государства Само»;
4. Обзор политической истории этого политического объединения – его войн с франками и аварами.
Автор не стремится «закрыть» спорные вопросы, как это часто водится за исследователями сложных тем, а вопрос «государства Само» безусловно относится к разряду сложных. М.И. Жих старается представить перед читателем несколько точек зрения, хотя из изложения понятно, какие именно теории близки лично ему. Между тем, учитывая состояние нашей источниковой базы, практически все связанные с фигурой Само вопросы являются проблемными и дискуссионными. Противоречия между позицией автора и мнением читателя в ряде случаев неизбежны. Поэтому позволим себе высказаться по ряду спорных моментов.
1. «Само» – имя или титул (Жих 2019: 26-33).
Данной проблеме в работе М.И. Жиха уделено много места. В историографии достаточно популярным является мнение, что те немногие известные нам из письменных источников или устных преданий имена славянских правителей ранней эпохи считаются не именами, а титулами. Так, в историографии к числу имен-титулов причисляются, скажем, «Крак»/«Крок», «Мусокий»/«Маджак» и др. (Алексеев 2009: 80, 270), некоторыми авторами это мнение распространяется и на Само.
М.И. Жих, ссылаясь на работы сторонников этой точки зрения, приводит в качестве аналогии имя болгарского вождя Альциока (Жих 2019: 31). Имя «Альциок» вполне может означать «шесть стрел», но почему это именно титул? Это может быть тюркское имя. Титулов такого рода не известно даже у каганов «десятистрельных тюрок» (Он Ок). В ономастической таблице титулов тюркских каганов, составленной с учетом китайских, персидских, тюркских, греческих, арабских, армянских и согдийских источников Л.Н. Гумилевым в его книге «Древние тюрки», сведенных в 69 позиций (Гумилев 2016: 508-517) обнаруживается только одно близкое по смыслу имя-титул: китайское прозвище Истэми-ябгу/Сильзивула, основателя Западного Тюркского каганата, которое переводится как «хан десяти племен». Но, это именно китайское прозвище, не используемое самими тюрками, а также, судя по всему, анахронизм, так как Западный Тюркский каганат стал конфедерацией племен «Десяти Стрел» более чем через полвека после смерти Истеми.
Мнение М.И. Жиха о том, что имя Само – часть титула славянского правителя, некое сокращение (Жих 2019: 31-33), выглядит, на наш взгляд, как-то натянуто в первую очередь ввиду отсутствия самого титула. Приводимые аналогии из русской истории (самовластец, самодержец) не являлись официальным титулом, а скорее констатацией факта в ситуации, когда других князей действительно не было. В русской традиции это всегда либо реальное отражение действительности – один князь остался, либо с негативными коннотациями – претензиями на византийскую автократию. В московский период коннотация осталась, но со знаком плюс. К Само это не может относиться. Он не был единственным и единоличным правителем. Это не самовластец, не самодержец тем более. В источниках нет указания на то, что некий «франк» стал «королём» и после этого нарекся «Само».
Примерно тоже относится и к имени его «коллеги», которого «Хроника Фредегара» называет «Валлук» или «Валдуко» (Хроника Фредегара 1995: 371). Гипотеза о титуле основана в данном случае на созвучии со словом «владыка» (Жих 2019: 31), но реально существовали и существуют имена, образованные от этого титула (ср.: «Всеволод», «Володарь»). Из аналогий остаётся только аварский титул «каган»/«хакан» (Жих 2019: 31), который и греками, и франками воспринимался как личное имя, судя по контексту источников. Хотя, источники скорее говорят о том, что авары своего «короля» называют каганом. Тоже самое мы видим в случаях упоминания русского кагана в 839 году или хазарского кагана. То есть, и тут предположение, что франки, к примеру, путали имя и титул не очень убедительно. Уж точно, в пользу того, что Само или Валдук/Валлук – это титулы, данный факт, на наш взгляд, не свидетельствует. При том, что существуют и славянские имена, и галло-романские имена с корнем «Сам», предпочитать им сложную конструкцию с титулом причин, по нашему мнению, нет.
2. Само – представитель оппозиционной антифранкской группировки галло-римского населения, не смирившегося с франкской «оккупацией», чем объясняется его враждебность к франкам (Жих 2019: 41).
Едва ли среди галло-римлян были в VII веке какие-то «патриоты», недовольные правлением Меровингов и господством франков. Это вполне могло быть, но источники о таких враждебных группах населения нам не сообщают. Вероятнее, что у враждебного отношения Само были какие-то личные мотивы, а может быть, он просто был вынужден транслировать желания своего нового народа. Его полития – это, повторюсь, не абсолютная монархия. Источников, раскрывающих отношения между галло-римским и франкским населением в переходную от поздней античности к раннему средневековью эпоху, довольно много, самого разного характера. И нигде не отмечено ничего похожего. Галльская знать вообще на удивление быстро адаптировалась к новым условиям и пошла на контакты с готами, бургундами и франками. В Италии, разве что, ситуация была более сложной. Там была своя специфика, во многом связанная с готской же политикой. Что-то подобное можно теоретически ожидать от эпохи первых Меровингов, но там мы видим, что галло-римляне, вслед за имперскими центрами в Италии и Константинополе рассматривали франкских королей как вполне легитимных правителей.
Принятие «католического православия» Хлодвигом и вовсе устранило преграды для позитивных контактов с местной элитой. В недавней монографии Д.Н. Старостина (Старостин 2017: 49 и след.) показано, что для современников Григория Турского Меровинги вполне себе галло-римские короли. При Дагоберте I все давно стабилизировалось. В пределах Галлии, разумеется. Вот на германских территориях, где по-прежнему были сильны традиции германских общин и племен, все явно было гораздо сложнее, примеры чему приводит и сам М.И. Жих в обсуждаемой книге.
3. Теории о том, что названия «сербы» и «чехи» происходят от славянских терминов со значением «род» (белор. «сябры» и слав. «чадь») (Жих 2019: 70-71, 86-87).
То, что два славянских народа, родственных и формирующихся по соседству (сербы, вероятнее всего, сформировались неподалеку от Богемии, скорее всего в Лужицкой Сербии) выбирают в качестве самоназвания какие-то производные от социальных терминов названия, которые никаким образом их не будут выделять в среде других родственных народов, кажется сомнительным.
Касаемо этимологии имени «чехи», нам больше импонирует версия, согласно которой «чехи» – это калька с кельтского названия бойев и их страны Богемии (Алексеев 2009: 43). Возможно, «чех» связано с боем, ударом, как оружие «чекан». Интересной кажется и версия, что этноним «чехи» действительно нужно связывать с именем вождя, легендарного Чеха, имя которого может быть сокращением от «Чеслав» или какого-то подобного имени. Вот уже это имя, в свою очередь, можно связать с понятием «чадь», как обозначения группы родичей («Чадслав» с прозрачным значением «слава рода» и т.п.). Схемы, в которых целый народ начинает называть себя «сородичами» выглядят, на наш взгляд, как-то сомнительно (при этом ещё у богемцев «сородичи» одним образом называются, у лужичан по-другому), к тому же, в нарушение правил формирования этнонимов на основе родовой принадлежности на «-ичи».
Название сербов, как нам кажется, нужно связывать скорее с сарматским этнонимом. С начала I тыс. н.э. в Восточной Европе зафиксированы «сербы». Существует гипотеза, что сармато-аланским кочевникам сербам в рамках державы Аттилы был поручен контроль над областью, населенной славянами или они там укрепились в ходе распада Гуннской империи (Сулимирский 2008: 172-176). При наличии народа с таким названием, при несомненном факте славяно-сарматских контактов, при том, что на территории славянской Сербии по Т. Сулимирскому выделяются следы некоего гуннского округа, сарматская версия, как минимум, имеет такую же вероятность, если не большую. Славянский мир знает ряд неславянских этнонимов. Сарматская трактовка, еще и имеющая косвенные доказательства археологического свойства (Седов 2002: 150-198), кажется более убедительной. Сарматы-«сербы» выглядят вполне уместными в ряду северов, сагудатов, антов, дулебов, хорватов (славянская этимология имени последних, приводимая М.И. Жихом (Жих 2019: 86-87) нас тоже смущает).
В ответ на нашу критику может быть высказано сомнение в том, что между «сербами», упомянутыми географом Клавдием Птолемеем (Ptol. I, V, 9) и другими античными авторами (Сулимирский 2008: 172-173), и славянами – сербами, появившимися в источниках спустя полтысячелетия, возможна связь. В условиях бурных процессов перманентного движения племен, создания и распада политических союзов в Восточной Европе того времени, этнонимы пропадали из источников на столетия, а потом снова всплывали. Пример: где-то в середине III в. до н.э. эпиграфика Ольвии и Истрии фиксирует приблизительно в Приднестровье присутствие воинственного народа скиров. После этого они исчезают на столетия. Мельком их упоминает где-то в лесах Восточной Европы Плиний Старший (Plin. NH. IV. 13. 96-97). Очевидно, что они просто оказались за пределами досягаемости центров греко-римской культуры, либо входили в состав других племенных союзов, например, бастарнов. С приходом гуннов на Дунай они вступают с ними в некий симбиоз, с 401 г. активно проявляют себя в Подунавье, а потом в Италии (краткий обзор истории скиров см.: Казанский 2011: 30 и след.). Временная лакуна между «сербами»-сарматами и «сербами»-славянами немногим больше, чем промежутки между первым, вторым и третьим упоминаниями скиров.
Трансформация сербов из сарматов в славян вполне могла происходить в рамках черняховской культуры, как это предполагал В.В. Седов (Седов 2002: 192-193). В последнее время некоторыми авторами как-то абсолютизируется германский элемент данной культуры (Щукин 2005). Между тем, еще в советской историографии большинством ученых был признан полиэтнический характер черняховской культуры (Славяне и их соседи 1993: 162-170), что никак не преуменьшает значимость готского элемента в ее формировании. Контакты славян и сарматов, вытесненных готами и аланами на окраины степей, начались, собственно, еще раньше. Певтингерова таблица знает «сармато-венедов», которых А.В. Майоров считает предками хорватов (Майоров 2006: 118-132). Есть мнение и о том, что окончательная славянизация сербов имела место лишь в VI в. Выше упоминалось мнение Т. Сулимирского о том, что сербы были частью Гуннской империи Аттилы. Он отметил, что выпадение одной из групп кладов и захоронений гуннского времени, которые маркируют отдельные «административные» районы Гуннской империи, совпадает с районом последующего проживания сербов в Лаузице и соседних землях. Ученый сделал вывод, что «сербы»-сарматы могли играть роль наместников гуннов над местным славянским населением и окончательно они растворились в славянской среде только после смерти Аттилы (Сулимирский 2008: 172-176).
Примеров исчезновения, а потом появления этнонимов в одних и тех же регионах достаточно много. Приведем близкие нам примеры из истории античной Фракии. Интересен пример с племенным союзом родопских горцев. Геродот называет их сатрами и отмечает, что среди сатров выделяется род бессов (Hdt. VII, 110-112). Фукидид сатров не знает, а в Родопах помещает диев (Thuc. II, 96, 2). Авторы IV-I вв. до н.э. не знают сатров и диев (Polyb. XXIII. 8). Родопские горцы называются бессами. Доходит до того, что это слово становится синонимом фракийцев в римскую эпоху (Делев 2012: 9). Но в I в. до н.э. римляне разгромили бессов. Те подчиняться не захотели и ушли в конце-концов на Верхний Днестр, где их зафиксировал географ Клавдий Птолемей во II в. н.э. Часть бессов вернется при Юстиниане в Добруджу, даст имя нескольким влиятельным полководцам империи. Часть в составе вестготов дойдет до Галлии, где их имя получит в наши дни один из французских департаментов (Вольфрам 2003: 337-338). В общем, союз бессов в Родопах развалился с уходом лидирующих группировок и уже Тацит опять знает в Родопах горцев-диев (Tac. Ann. III, 38). Дии вернулись на страницы истории спустя 500 лет после Фукидида, хотя даже не покидали свои дома.
Эти примеры демонстрируют силу племенной идентичности, которая может скрываться в тени более крупных политических и этнических объединений на протяжении многих веков.
4. Сербы и хорваты – фратрии одного славянского объединения, распавшегося на отдельные народы (Жих 2019: 86-87).
Эта гипотеза оригинальная и тесно связанная со славянскими этимологиями названий сербов и хорватов, как нам показалось, очень импонирует М.И. Жиху. На наш взгляд, достаточных оснований для нее нет, а в рамках сарматской гипотезы сербского этногенеза, разделяемой нами, и вовсе не остается для нее места.
Здесь будет уместно остановиться на иранской этимологии названия хорватов. Нам на данный момент близка версия, изложенная Д.Е. Алимовым: «хорваты» – изначально пограничные отряды, созданные аварами из славянских воинов (Алимов 2010: 136-137). Во-первых, подобная практика известна, к примеру, в Дунайской Болгарии. Во-вторых, это отлично вписывается в контекст отношений аваров и славян. В-третьих, иранская этимология этнонима совпадает с такой трактовкой положения хорватов в Аварском каганате (мы разделяем мнение, что авары были ираноязычными или сохраняли остатки иранского прошлого в языке).
Похожая ситуация наблюдается с происхождением этнонима другого подвластного аварам славянского племени – дулебов. К примеру, С.В. Назин (Назин 2017: 55 и след.) связывает название дудлебов/дулебов с аварским господством (и М.И. Жих это мнение разделяет). Традиционно, в русской историографии это название объясняют из германских наречий, где dudlaiba – «наследство умершего», однако, этимология эта, как нам представляется, совершенно бессмысленная. С.В. Назин связывает этноним с тюркским термином «тат», которым кочевники обозначали земледельческое население (персов, согдийцев, китайцев, евреев). Т.е. «дудлебы» – славянское население, обязанное снабжать аваров продуктами, а «хорваты» – славянское население, обязанное пограничной службой и/или продуктами скотоводства. Тут и их соседство о многом говорит – и в Чехии, и в Прикарпатье, и в Паннонии.
5. Теория о связи сербско-хорватского переселения на Балканы с политикой Само (Жих 2019: 82-88).
Весьма перспективным нам представляется стремление автора связать вторжения хорватов и сербов на Балканы с войной Само с аварами. Но, сложно представить, что славяне в тех условиях устроили такого рода операцию, которая привела к разделению целых народов (часть хорватов и сербов осталась на родине) и созданию двух новых. Возможно, это переселение нужно рассматривать как результат распада «государства» Само, как внутренний конфликт еще при его жизни или результат еще каких-то внутренних факторов при его жизни, или после. В общем, тут есть простор для исследований.
В связи с восстанием славян Само против аваров, М.И. Жих касается событий осады Константинополя аваро-славянским войском в 626 году: славянские моряки, перебитые каганом и ушедшие из войска, на наш взгляд, были не подданными аваров, а их союзниками с Нижнего Дуная (Феофан: л. м. 6117, р.х. 617; Патриарх Никифор: 626 г.). Но, восстание славян Само безусловно нужно рассматривать в связи с тем, что произошло под Царьградом. Как бы там ни было, каган и авары были ослаблены, их авторитет резко упал в глазах славян, влахов и болгар каганата. Это объясняет успех западных славян под руководством Само. Последующие события только усугубили положение аваров: борьба за главенство с болгарами, миграция влахов и болгар в Македонию, междоусобицы среди самих аваров. Миграция хорватов, как ни странно, могла даже способствовать консолидации сил аваров. Группы аварского населения, вытесненные из Далмации, должны были присоединиться к своим паннонским сородичам, что, естественно, способствовало их усилению.
6. Теория о том, что центр державы Само располагался в Чехии (Жих 2019: 64-73).
Мы солидарны с данной точкой зрения и считаем, что из всех, представленных как в отечественной, так и в зарубежной историографии, она является наиболее убедительной.
Теперь, о том, чего в книге М.И. Жиха не хватает. На наш взгляд, в работе не хватает двух важных элементов: предыстории славянского освоения Запада, появления аваров и создания Франкского государства, во-первых, и более подробного геополитического контекста времен самого Само, во-вторых. Оно вроде бы отчасти все представлено, но очень отрывочно, так что получается, что «государство» Само как бы вырвано из контекста.
Если говорить об устройстве того общества, которое возглавил Само, то многое может быть дополнено за счет восточно-римских источников. Византийские хроники служат прекрасной иллюстрацией аваро-славянских отношений внутри каганата и за его пределами. Эту тему М.И. Жих затронул, но не использовал полностью весь потенциал источников. Те сведения, которые византийские авторы дают нам об объединении/объединениях VI века – Даврита, Мусокия, Ардагаста и Пейрегаста, – могли послужить прекрасным дополнением к политическому устройству славян того времени и последующего, в «государстве» Само. Там, например, есть яркие описания ранних славянских дружин, оценка их боеспособности в сражениях с профессиональной византийской армией, вообще много информации о военном деле славян VI-VII вв. Псевдо-Маврикий уже явно устарел для второй половины VI века в этом отношении. Для VII века у греков есть ценнейшие описания славянских политий, захвативших Македонию и Фессалию, современных «державе» Само. Там же, дополнительные сведения о событиях внутри Аварского каганата, страдавшего от смут, связанных с борьбой с болгарами, с уходом части болгарского и валашского населения. Все это имеет непосредственное отношение к истории «державы» Само. Пожалуй, что стоило бы добавить еще краткий очерк судеб бывших подданных Само после его смерти и распада его державы, чтобы более ярко показать его наследие и значение.
Напоследок, хотелось бы еще раз выразить благодарность автору за проделанную работу. Несмотря на маленький объем, она доставила нам искреннее удовольствие и качеством исполнения, и слогом. Следует отметить, что книга написана простым и понятным языком, изложение материала четко структурировано, читать ее приятно. Также, позволим себе поделиться надеждой, что данная монография – это часть будущего большого исследования, посвященного ранним государственным объединениям славян. В обрамлении соответствующих по объему глав об антах, Даврите, Мусокии, македонских славянах и аварах это будет потрясающая и непревзойденная на сегодня вещь, которая стала бы достойным продолжением трудов отечественных историков, изучавших славянское прошлое, таких как В.В. Седов, и достойным ответом на работы историков, отрицающих общее славянское прошлое и самих славян, таких как Флорин Курта.
ЛИТЕРАТУРА
Алексеев 2009 - Алексеев С.В. Славянская Европа V-VIII веков. М.: Вече, 2009. 528 с.
Алимов 2010 - Алимов Д.Е. Хорваты и горы: к вопросу о характере хорватской идентичности в Аварском каганате // Studia Slavica et Balсanica Petropolitana. 2010. № 2 (8). С. 135-160.
Вольфрам 2003 - Вольфрам Х. Готы. От истоков до середины VI в. Опыт исторической этнографии / Перевод с немецкого П.Б. Миловидова, М.Ю. Некрасова / Под редакцией М.Б. Щукина, Н.А. Бондарко, П.В. Шувалова. СПб.: Ювента, 2003. 656 с.
Гумилев 2016 - Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М.: Айрис-пресс, 2016. 560 с.
Делев 2012 - Делев П. Тракийските беси // Годишник на Софийския университет «Св. Климент Охридски». Исторически факултет. Т. 100. София, 2012. С. 6-65.
Жих 2019 - Жих М.И. Славянский правитель Само и его «держава» (623-658). Источники, локализация, социально-политическая организация, историческое значение. СПб., 2019. 148 с.
Казанский 2011 - Казанский М.М. Древности постгуннского времени на юге восточной Европы и ангискиры // Scripta Antiqua. Вопросы древней истории, филологии, искусства и материальной культуры. Т. 1. М., 2011. С. 27-49.
Майоров 2006 - Майоров А.В. Великая Хорватия: Этногенез и ранняя история славян Прикарпатского региона. СПб.: Издательство СПбГУ, 2006. 209 с.
Назин 2017 - Назин С.В. Происхождение славян: реконструкция этнонима, прародины и древнейших миграций. М.: Грифон, 2017. 280 с.
Седов 2002 - Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М.: Языки славянской культуры, 2002. 624 с.
Славяне и их соседи 1993 - Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. – первой половине I тыс. н.э. / Отв. ред. И.П. Русанова, Б.А. Тимощук. М.: Наука, 1993. 328 с.
Старостин 2017 - Старостин Д.Н. От поздней античности к раннему средневековью. Формирование структур власти и ее образов в королевстве франков в период правления Меровингов (V-VIII вв.). М.; СПб.: Нестор-История, 2017. 487 с.
Сулимирский 2008 - Сулимирский Т. Сарматы. Древний народ юга России / Перевод с английского Т.В. Китаиной. М.: Центрполиграф, 2008. 191 с.
Хроника Фредегара 1995 - Так называемая Хроника Фредегара (фрагменты о славянах) / Перевод с латинского и комментарии В.К. Ронина // Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. II. М.: Восточная литература, 1995. С. 366-373.
Щукин 2005 - Щукин М.Б. Готский путь (готы, Рим и черняховская культура). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2005. 576 с.
Опубликовано: Исторический формат. 2019. № 3-4. С. 103-108