Максим Жих. Русский национализм XXI века: идеология национальной модернизации или консервации?
22 марта в Санкт-Петербурге состоялось организованное партией «Родина» мероприятие под названием «Русский международный консервативный форум», на который были приглашены представители европейских «консервативных политических сил». О прошедшем «Форуме» уже написано немало, и в основном, довольно критически, как в либеральных, так и в националистических изданиях. Отмечено, в частности, что респектабельные европейские «правые» партии, получающие серьёзный процент голосов на выборах и реально влияющие на политическую ситуацию в своих странах (например, французский «Национальный фронт» Марин Ле Пен или венгерские «Йоббик» и «Фидес») на «Форум» не приехали, зато там присутствовали маргинальные организации с радикальной идеологией, которую сложно назвать просто «консервативной» или «националистической» в смысле классического европейского национализма, которому обязаны своим становлением все современные европейские национальные государства.
В общем курсе российского правительства на сближение с европейскими «право-консервативными» силами, которые видятся ему как некие выразители интересов России в Европе, нельзя не заметить очевидную странность, которая навевает некоторые исторические аналогии. Екатерина II, как известно, в своё время была кумиром французских просветителей, с коими поддерживала дружбу и идеями которых как будто восхищалась. Вольтер, например, писал ей: «мы трое: Дидро, д’Аламбер и я строим Вам алтари, Вы, императрица, делаете из меня язычника». При этом своих русских просветителей (А.Н. Радищева, Н.И. Новикова и т.д.) она гнобила и преследовала, всячески препятствуя формированию в России собственного Просвещения, аналогичного французскому.
Президент Путин сейчас является кумиром для европейских «правых», с коими он старается поддерживать дружбу, внешне позиционируя Россию как некий международный оплот соответствующей системы ценностей. При этом русских националистов в самой России жёстко преследуют, они являются одной из наиболее подверженных политических репрессиям сил в стране.
Не случайно, когда принимавшие участие в «Форуме» представители «Русского общественного движения» Наталья Холмогорова и Матвей Цзен, рассказали о проблемах русского народа в России, об отсутствии у него многих политических прав и свобод, которыми пользуются народы Европы, о политических преследованиях русских националистов в России, для представителей европейских «правых» это оказались настоящим шоком.
Чтобы понять причину этого парадокса, надо разобраться в том, каков общий месседж официозного российского «национал-консерватизма», в рамках которого был организован рассматриваемый «Форум» и как он соотносится с идеологией классического европейского гражданского политического национализма и перспективами превращения России в национально-демократическое государство.
Резолюции «Форума» получилась какой-то пустой, если рассматривать её как некий программно-политический манифест, из неё за общими словами «против всего плохого и за всё хорошее» почти ничего нельзя понять о том, что составители понимают под «консерватизмом», в чём видят его отличия от всего остального, каким видят свой идеал общественно-политического устройства и т.д. Конкретика есть только во внешнеполитической части и в призыве решения проблемы депопуляции в европейских странах.
В преамбуле говорится о «тысячелетиях нашей религиозно-нравственной традиции, а также общих для всего просвещенного человечества идеалах гуманизма, социальной стабильности, прогрессивного научно-технического развития». Обратим внимание: прогресс понимается только как развитие науки и техники, но не общества. Последнее понимается как нечто статичное («стабильное» – один из любимых терминов российской государственной пропаганды), но в какой точке оно застыло? Применительно к России, видимо, речь должна идти о незыблемости существующей в ней на данный момент политической системы.
Исторически «национализм» и «консерватизм» – совершенно разные понятия. Идеология консерватизма направлена на сохранение («консервацию») неких существующих общественных порядков и в силу этого достаточно аморфна и нестабильна, ведь общество – это непрерывно изменяющийся организм, нравится это кому-то или нет. Соответственно, исторически неуклонно менялось и само понятие «консерватизма», за которым, в значительной мере, стоит банальная тоска людей по тому, что на всегда уходит. Так сейчас многие в России и других постсоветских странах тоскуют по советским временам и мечтают об их возвращении, но такие мечты, равно как и мечты о возвращении Российской империи, новгородской вольности или чего-то ещё из прошлого заведомо утопичны.
В XVIII, а отчасти и в XIX в. консерваторы выступали за незыблемость монархии, сословного строя, неравенства людей, отсутствия политических прав и свобод у основной массы народа и т.д. Сейчас за подобные вещи едва ли кто-то будет выступать, изменилось общество, изменилось и понимание людьми того, что им хотелось бы «законсервировать», так и в резолюции «Форума» «демократический парламентаризм» назван «наиболее прогрессивной моделью», хотя у консерваторов XIX или даже начала XX в. волосы встали бы дыбом от такой формулировки. Времена изменились безвозвратно.
Национализм наряду с либерализмом и социализмом является, в противовес консерватизму, одной из идеологий модерна и общественной модернизации Нового времени, предлагая свой вариант такой модернизации, он отнюдь не смотрит куда-то назад. Первое национальное государство в мире – это революционная Франция (возможно, ранее об элементах национального государства можно говорить в революционных Голландии и Англии), а «весна народов» – это революционный 1848 год.
Для современной России национализм – это никоим образом не «консерватизм», не сохранение того, что есть, а безусловно, идеология национальной модернизации страны, так как Россия на данный момент ещё не достигла стадии классического национального государства и стоит на более низкой ступени социально-политической организации. В России лишь идёт становление полноценной гражданской политической нации, причём процесс этот намеренно тормозится существующим политическим режимом, заинтересованным в сохранении системы, отстраняющей народ от власти.
С чем в текущем российском бэкграунде ассоциируется слово «консерватизм»? С «коллективными Дугиным и Милоновым», с разнообразной клоунадой, мракобесием, с чиновниками, вещающими о патриотизме и отправляющими детей учиться и жить на «растленный Запад» и прочими малосимпатичными вещами. Хотим ли мы, чтобы и слово «национализм» ассоциировалось с тем же?
И что в современной нам России можно «консервировать»? Что из неё хотелось бы сохранить? Несменяемую и не отвечающую ни за что перед народом власть? Спайку власти с собственностью на всех уровнях? Возрождающийся сословный строй? Уголовные преследования людей за убеждения и политический активизм? Отсутствие в стране реальных выборов и полное игнорирование властью воли народа?
В этой связи высказывания некоторых русских участников «Форума», позиционирующих себя в качестве национал-демократов, вызывают скорее недоумение. Так, например, лидер незарегистрированной «Национально-демократической партии» Константин Крылов в числе прочего заявил, что «… те ценности, которых придерживалась Европа и Россия до мировых войн... Это прежде всего ценность национальных государств и волеизъявления народов... Это демократия, но демократия, подразумевающая права большинства и именно воля большинства считались нормой в любой стране, сейчас о правах большинства забыли».
О каких «правах большинства до Мировых войн» может идти речь, если, скажем, женщины (а это половина населения) получили в большинстве стран Запада право голоса только после Второй Мировой войны (например, во Франции и в Италии в 1945 г., в Бельгии в 1948 г., а последней им предоставила право голоса Швейцария аж в 1971 г.), да и для мужчин «до Мировых войн» ещё действовали разнообразные системы избирательных цензов. Особенно это касается довоенной России, где существовал жёсткий избирательный ценз, что делает постановку вопроса о «демократии, подразумевающей права и волю большинства» совершенно некорректной. Как раз «голос большинства» и был там практически не слышен, что в итоге вылилось в три революции.
Полагаю, что в начале XXI в. в России едва ли может быть что-то общее у национализма как идеологии национальной модернизации страны, превращения её в национально-демократическое государство с полноценной гражданской нацией и властью, формируемой этой нацией и несущей перед ней полную ответственность, и консерватизмом как идеологией сохранения архаичных донациональных порядков, основанных на отстранении народа от власти и его бесправии.